История - это роман, в который верят, роман же - история, в которую не
верят.
М. Сафир
|
|
№ 12
ИЗ КОРРЕСПОНДЕНЦИИ В ГАЗЕТЕ «КОЛОКОЛ» «ПОСЛЕДНИЕ АККОРДЫ ПОМЕЩИЧЬЕГО ЗЛОДЕЙСТВА, ПЯТОВ И ХОМУТОВ»
22 мая 1862 г.
В числе дворовых романово-борисоглебского помещика Федора Федоровича Пятова была женщина Авдотья Ивановна Мазаева. Она была скотница, птичница, кухарка для дворни и вместе с другими ходила на все господские работы. Она была честная и тихая женщина. При обязанностях Авдотьи Ивановны бывали у нее часто столкновения с ее барином, человеком небогатым: всегда подозрения в утайке молока, масла, в дурном уходе за скотиной; дело не обходилось без побоев; однажды осенью, она просидела трое суток запертая в пустом, холодном сарае, одетая в один кафтанишко; поесть подавали немного хлебца. В августе 1860 года Пятов послал Авдотью Ивановну продать в городе корову (город в 5 верстах от Баскачева) и последнюю цену сказал 14 руб. серебром. Авдотья Ивановна воротилась назад с коровой и говорит, что больше 12 руб. не дают. Барин рассердился, разбранил ее и велел отдать за 12 руб. Авдотья снова идет с коровой, за которую предлагают теперь только 10 руб. Пятое прибил Авдотью, обвиняя се в том, что она с умыслом старается не продать, однако велел отдать и за 10 руб. Что же? Корову вовсе отказались купить. Помещик вторично сильно прибил скотницу, что было вечером, а на утро мужу ее, Степану, как старосте, велел приготовить розги. Говорят, что корова в самом деле была плоха и вовсе не давала молока, а Пятов хотел продать ее за дойную, для чего, за несколько времени до продажи, велел отдаивать.
Розги приготовили еще с вечера. Но вечером Авдотья куда-то скрылась. Она отсутствовала неделю. — Где была? — спрашивает барин. — «Богу молилась».
Сначала он ее оставил в покое, но начинали доходить до него вести, что Авдотья была у губернатора в Ярославле и все ему рассказала про барина; что губернатор выслушал ее, потом велел идти к помещику, делать свое дело и сказал, что он все разберет,
К атому прибавляли, что она говорила, будто губернатор сказал еще: «Если тебя барин пальцем тронет, приди ко мне, и я дам тебе билет на все четыре стороны». Между тем романово-борисоглебский предводитель дворянства Дмитрий Николаевич Хомутов требует к себе в усадьбу Пятова и Авдотью Ивановну. Пятов поехал вперед в Понгилово (усадьба предводителя) и велел Степану привезти туда жену. Позвали обоих к предводителю. Барин тут. Авдотья вошла и тотчас встала на колени перед Хомутовым. — «Ты, Авдотья Иванова?» — «Я, ваше благородие», — отвечала Авдотья, стоя на коленях. — «Врешь, мерзавка, я не благородие, а высокоблагородие», — сказал Хомутов. — «Виновата, ваше высокоблагородие»,—говорила Авдотья, кланяясь до земли.—«Как ты смела жаловаться на помещика?» — «Обижают, ваше высокоблагородие: спрашивают чего не следует, бьют ни за что». — «Так вот как, вы не хотите от господской руки и побоев принять; да куда еще полезла? К губернатору! А как ты смела оболгать его, как ты смела сказать, что он даст тебе билет на все четыре стороны?» — «Нет, — отвечала Авдотья, — я о билете ничего не говорила: он приказал мне идти к помещику и повиноваться, и сказал: как будет очень худо мне, придти опять к нему». — «Хорошо, голубушка, вот подожди, я сам поеду к губернатору, все расскажу ему, и тебя так отдерут в земском суде, что долго не забудешь. Ступайте вон».
12 сентября 1860 года Авдотью снова требует Хомутов, уже в город, в земский суд, и вместе с пей четырех женщин, которые слышали от нее рассказ о ее похождениях. Позвали всех в одну из комнат земского суда. Вышел предводитель и говорит исправнику: «Пропишите-ка вот этой мерзавке билет на все четыре стороны, а вы, — прибавил он, обращаясь к четырем женщинам, — смотрите, да казнитесь, каково жаловаться на барина». И ушел во дворянскую опеку. Исправник Дыбковский приказал подать розги. Авдотья упала к его ногам и просила пощадить ее, уверяла, что ей, старухе, не вынести наказания (по справке в консистории ей было в это время 57 лет). Дыбковский, в ответ на ее просьбы, ударил ее по щеке. Авдотью положили. Два солдата держали, два секли. Исправник приговаривал: «Не жалуйся на помещика!» Все это происходило в передней земского суда; одна дверь отделяла лобное место от канцелярии суда. Авдотья вышла после наказания, не сказала им ни слова я села на ступеньку лестницы... 15 того же сентября князь Оболенский получил нечаянно частным путем известие, что Авдотья Ивановна 14 сентября богу душу отдала... Врач заключил, что смерть произошла от отравления каким-нибудь металлическим ядом.
Несчастная приняла яду после наказания, когда отлучалась от кузницы, ожидая подводчика
«Колокол», 22 мая 1862, № 133. Вып. V. М., 1962, стр. 1113-1115.
|
